«Русская весна» прошлась катком не только по привычному жизненному укладу большинства жителей Донбасса. События двухлетней давности коренным образом многих изменили внутренне, а для кого-то стали поворотной точкой и началом альтернативной весны – «украинской». Ее результатом стало формирование гражданского общества на Донбассе. Процесс, начавшийся стремительно, сегодня не снижает темпы – в регионе рождаются новые инициативы, укореняются и стабилизируются состоявшиеся. Своим видением состояния гражданского общества на Донбассе, перспективах развития и роли медиа с бюллетенем «Первое число» поделилась председатель правления общественной организации «Донецкий институт информации» Катерина Мала.
Катерина, на ваш взгляд, что послужило причиной «русской весны» на Донбассе, и можно ли было ее предотвратить?
Предотвратить, конечно, можно было. Об этом говорит опыт других областей, где подобные попытки захвата власти не увенчались успехом. В Харькове была сходная ситуация, практически идентичная Донецкой области – та же власть Партии регионов, общая граница с Россией, русскоязычное население. Тем не менее, план не удался. Были попытки захвата на юге страны. Мы знаем, что под ударом оказались Одесса, Херсон, Николаев. Тем не менее, там справились. Почему не справились в Донецке и Луганске? Не в последнюю очередь, потому что Донецк и Луганск пали первыми, а перед ними был Крым. На тот момент нужно было понимать, что русские настроены серьезно, разговорами о братстве не закончится. Но многие, наверное, считали, что мы откупились Крымом.
Немаловажный фактор – наверное, даже ключевой, – местных властей, которые сдали город и область, выступили помощниками и коллаборантами. Часть из них действовала сознательно и представляла собой агентуру российской власти, как бы конспирологично это ни звучало. На протяжении многих лет мы видели работу, которую иначе как работой по русификации назвать невозможно. Все это, естественно, стало спусковым крючком.
В других областях, наоборот, местная власть сыграла ключевую роль в предотвращении вторжения. Представители местной власти взяли ситуацию в свои руки и заявили о том, что русских здесь не будет. В целом ряде областей это выступило сдерживающим фактором, чего не было ни в Донецке, ни в Луганске.
Если возвращаться к тому, что произошло, здесь, конечно, стечение нескольких факторов. Первый, и достаточно серьезный, на мой взгляд, – общая граница с Россией. Это действительно имеет очень большое значение. Второй фактор – огромное количество населения, лояльного к российской власти. Кто-то поддержал, а кто-то просто не выступил против. Это серьезный фактор. Активного населения с этой и другой стороны не очень много, социально активных людей вообще немного в любом обществе. Но здесь, наверное, на руку оккупанту сыграло, прежде всего, огромное количество пассивного населения, которое не проявило желания сопротивляться и оказалось готовым подчиниться любой власти, какой бы она ни была.
Большая проблема в том, что население Донецкой и Луганской области не в состоянии воспринимать российскую власть как власть оккупанта. Этому, в первую очередь, способствовал русский телевизор, который на протяжении десятилетий тщательно промывал и полировал мозги наших граждан. Даже не столько новостными программами, сколько телевизионным продуктом, рассчитанным на массового зрителя. Телешоу, сериалы о десанте, мафии, МВД максимально героизировали российские властные структуры. Когда они перешли границу, у наших людей не возникло отторжения и желания сопротивляться.
Вы отметили, что процент социально активных людей в любом обществе небольшой. Тем не менее, события, о которых вы напомнили, послужили серьезным толчком к активизации гражданского общества на Донбассе, по сути – началу его формирования. На ваш взгляд, как за эти два года изменилось гражданское общество на Востоке Украины?
Не в последнюю очередь отсутствие гражданского общества оказало влияние на сложившуюся ситуацию. Мы прекрасно знаем, что большая часть общественных организаций, которые существовали в Донецкой области, были прикормлены местными властями или местными олигархами. Многие из тех, кто получал западные гранты, тем не менее, находились в тесной связке с местными властями. Конечно, это странно, потому что гражданское общество – это нечто совершенно другое и противостоящее власти.
Я надеюсь, что если и можно что-нибудь положительное извлечь из того, что случилось, это – развитие гражданского общества. Невероятный всплеск гражданской активности, который начался в связи с Майданом, а затем – войной, по-моему, гражданское чудо. Родилось огромное количество направлений и даже новых видов искусства. Я надеюсь, что инициативы перерастут на качественно новый уровень горизонтального взаимодействия в обществе. Пока что я просто радуюсь тому, что это происходит, и есть ростки будущего гражданского общества. Текущие процессы внушают серьезные надежды.
Какие бы вы назвали признаки зрелости гражданского общества?
Важно, чтобы люди не ожидали монетизации своей деятельности. Это один из главных признаков зрелости. Когда для человека общественная деятельность не является источником заработка, а когда он делает это, для того чтобы просто делать жизнь свою и окружающих удобнее, комфортнее, яснее, понятнее и перспективнее. Вот это мне кажется одним из самых главных критериев. И, конечно, количество вовлеченных людей играет достаточно большую роль.
Но и разные направления. Меня, например, радуют культурные инициативы. Эстетическая составляющая важна для построения здорового гражданского общества. Очень многое начинается с эстетики. Мне кажется, не в последнюю очередь то, что происходит в нашей стране, и то, почему это произошло, кроется в эстетическом восприятии пространства, потому что Донецк и Луганск, говоря попросту, уродливы. С этим сложно спорить, сложно что-то сделать. Наверное, только уничтожить и построить заново. Все инициативы, связанные с искусством, попытками творчески переосмыслить пространство вокруг себя, творческий процесс, важны. Далеко не все люди способны прочесть толстые книги о том, что происходит сейчас в стране, и сделать далеко идущие выводы. Всем это нужно на самом деле. Не все так политически ангажированы, как мы с вами, и готовы тратить время, чтобы разобраться в происходящем. Для этих людей часто ответы на важные вопросы дает искусство. Наше искусство начало быть своевременным, пытается давать ответы даже на перспективу. Это меня радует, потому что является признаком выздоровления общества, одним из звоночков о том, что у нас есть будущее.
Продвижение идей искусства, в том числе, на Донбассе, было бы невозможно без поддержки медиа. На сегодняшний день медиа и гражданское общество взаимодействуют в достаточной степени?
У большинства центральных медиа гражданские инициативы родом с Востока вообще часто не вызывают ничего, кроме скуки и сарказма. Мы много говорили о том, что проблема войны, сепаратизма и раскола общества в том, что разные части нашей страны говорить не научились друг с другом. А Киев – со всеми регионами большой страны. Вместо того, чтобы как-это эту ситуацию исправлять и строить диалог по горизонтали и вертикали, все осталось в том же положении. Киевский снобизм продолжает мешать многим журналистам, редакторам и собственникам медиа прислушиваться к тому, что происходит за Броварским проспектом.
Тем не менее, у восточных инициатив, гражданского общества с Востока есть медиа, которое их поддерживает, в данном случае я имею ввиду проекты «Донецкого института информации». Как вы считаете, возможно ли медийными средствами, силами местных медиа, пробить информационный занавес? Можем ли мы, как медиа, влиять на свою аудиторию, делать ее более активной и тем самым выполнять свою функцию по строительству гражданского общества?
Я думаю, что время сейчас страшное. Но есть и плюсы. Сейчас в нашей стране нет ничего невозможного. То, что медиа «Донецкого института информации» стали центральными, замечательно и вызывает массу положительных эмоций. Это немножко другое медиа, чем те, с которыми большинство потребителей привыкли иметь дело. Здесь есть некая солидарная ответственность, и это важно. Когда ты что-то пишешь, ты должен понимать, для чего ты это пишешь, и что в результате можешь получить, каким будет отклик. Журналисту необходимо привыкать к этическим дилеммам. Это то, с чем придется жить каждому из нас и принимать эти решения придется каждый день. Конечно, у нас особенная миссия. Она состоит в том, чтобы донести до людей в нашей стране, а если можно, то шире, что нет ничего предопределенного, и Донбасс – это не территория зла. Реинтеграция возможна, возможна силами не одного или двух олигархов, а реинтеграция возможна силами гражданского общества, частью которого мы являемся. Хорошо, что есть такие инициативы, такие люди, и их не так мало. Это говорит о том, что не все потеряно.
